Имена на стене

Аверьянов Алексей Петрович

В 1980 году на знаменитом на весь мир Самотлоре был достигнут пик добычи – 158,9 млн. тонн. Именно тогда, в это золотое время, в Нижневартовск приезжает молодой выпускник Уфимского нефтяного института Алексей Аверьянов. Встречи с cевером у молодого человека уже были, однако этой он ждал с особым нетерпением. Легендарный Самотлор тогда не сходил с газетных полос, рекорды добычи появлялись чуть ли не каждый месяц. Да еще и товарищ, наставник зовет: «Приезжай на Самотлор, здесь сейчас вся сила!».
Алексей поехал и не прогадал. Но все начиналось еще в раннем детстве… - Примерно в 3-4 км от моего родного поселка Иглино (Башкирия) поставили буровую вышку. И дети нефтяников поступили к нам в школу, несколько новичков стали моими одноклассниками. До этого, честно говоря, мы не знали что такое нефть, как она добывается и уж точно не мечтали о работе нефтяника. Подружившись с ребятами, мы часто стали ездить к ним на велосипедах играть в футбол. Когда я впервые увидел буровую вышку, сначала издалека, то был поражен: величественная гора металла, огромнейший труд людей. Позже мы стали чаще там бывать. Уже тогда я рассмотрел в этой тяжелейшей работе ту силу и мощь, которая характеризует настоящих нефтяников. Мне эта работа показалась по-настоящему мужской и нужной стране.
Юного Алексея так очаровала идея стать нефтяником, что после возвращения из армии он решил, что поступать надо только в Уфимский нефтяной институт. С процессом добычи он познакомился на практике будучи студентом. На производственную практику он попал не куда-нибудь, а в Западную Сибирь – сердце добычи советской нефти. - Моя первая встреча с Севером произошла благодаря практике в Сургуте. Именно тогда я ощутил на себе тяжелый, но почетный и, самое главное, нужный труд. Сначала меня поставили верховым рабочим. Там я понял, что такое железо. После окончания по распределению я мог выбрать любое место работы, так как у меня был пятый результат из ста человек. Но у меня не было сомнений, что это будет Нижневартовск, ведь там Самотлор. К тому же близкий друг и наставник Ришат Вахитов звал меня именно туда. Он тогда уже работал главным механиком Нижневартовского управления буровых работ.
В Нижневартовске Алексей Аверьянов оказался в конце июля 1980 года. Город встретил дождливой и даже осенней погодой. Но на хандру времени не было, ждала работа. Почти сразу Алексей окунулся в деятельность месторождения и вступил в совет молодых специалистов.
- Мы были молоды и фонтанировали идеями. Именно тогда нам удалось разработать свое первое приспособление – подъем труб с помощью специального устройства, до этого буровики все эти трубы поднимали вручную «на пупке». У нас было много рационализаторских предложений. Мы были уверены, что буровикам надо помогать.
Позже Алексей начал участвовать в конференциях молодых специалистов, где занимал призовые места. Молодежь пыталась найти инновационные решения, помимо Вахитова, Аверьянова, тогда в эту плеяду молодых нефтяников-новаторов входили Александр Кажаев, Владимир Глебов и другие в будущем небезызвестные покорители Самотлора.
- Именно в этот период я увлекся профессией нефтяника, именно тогда она подчинила меня сразу и бесповоротно. Но я понимал, что никакая тонна нефти не может оправдать травму или даже жизнь человека. Поэтому я стремился к новаторству, хотелось сделать все, чтобы облегчить и обезопасить труд человека.
Школа Западной Сибири дала стране не один десяток известных героев труда, будущих обладателей Ленинской премии, отличников производства. Алексей Аверьянов до сих вспоминает с теплотой о своих наставниках, учителях и добрых друзьях. Одно из самых ярких впечатлений на молодого Аверьянова тогда оказал Анатолий Шакшин - один из лучших мастеров страны, прославленный Шаимский «скороход», как называли его за рекорды скоростной проходки.
- В Нижневартовске я столкнулся с прекрасными людьми, что стоит один Анатолий Шакшин. Я никогда не забуду как у него на буровой в 1983-84 гг. перед заливкой колонны вышла из строя многотонная гидравлическая коробка на буровом насосе. Январь, температура около 40 градусов мороза. Мы заказали кран, но на нем нельзя работать при температуре ниже 30 градусов. Мы отключили все сигнализации и ночью с 2 до 5 заменяли эту колодку. Риск был большой, так как это был единственный кран в городе, но надо, значит надо. Тогда Шакшин всегда был вместе с нами, хотя он как мастер мог оставить нас, но, нет, он руководил всеми работами. Он показал нам, молодым, пример в строгости, в порядке, в четкости производства. Он брал ответственность на себя, понимая, что мы нарушаем подъемные работы, но по-другому в тот момент было нельзя. Анатолий Шакшин – пример человека с большой буквы. Он вдохновлял нас на труд.
Самотлорское месторождение всегда было местом, где встречались не просто люди и характеры, но и разные религии, обычаи, традиции и нравы. Ведь на промысле работали специалисты и молодежь из Белоруссии и Украины, Башкирии и Татарии, Чечни и Азербайджана, практически со всех уголков Советского Союза.
- Тогда у нас не было разграничений на национальности. Все делали общее дело. Никто никого не уговаривал. Все знали, что надо работать, помогать Родине. И попасть в бригаду Шакшина или Петрова было очень сложно. Сегодня же ситуация изменилась. Людей не хватает, молодежь особенно тяжело идет на рабочие специальности. На каком-то этапе работа нефтяника стала не нужной, не востребованной.
В 1989 году Алексей Аверьянов избран секретарем партийного объединения Нижневартовскнефтегаза. В его подчинении было 16,5 тыс. коммунистов и еще 60 тыс. людей, которые трудились во всем объединении.
- Раньше был энтузиазм, желание помочь. Большую роль в продвижении кадров играли соцсоревнования. За каждый метр проходки в прямом смысле боролись. Молодежь стремилась за ветеранами. Сегодня студенты заканчивают институт с желанием сразу работать на инженерных должностях, а на рабочие специальности никто не хочет идти. Но я всегда говорю, что прежде чем начинать кого-то учить, надо научиться самому. Необходимо пройти через рабочие специальности, самому покрутить гайки. Сегодня позабыли и про бурение. Ведь сначала путь к нефти проделает буровик, помните: «Нефть на кончике долота»? Только потом приходят добычники. Буровику надо при жизни ставить памятник. Он и так весь в цементе, как этот самый памятник, работает в любую погоду.
В 2008 году Алексей Юрьевич окончательно ушел в науку. Сегодня он - заместитель директора института машиноведения им. А.А. Благонравова РАН, изучает волновое воздействие на пласт, которое вызывает дополнительный дебит, повышает эффективность работы скважины. Живет в Москве, но не забывает и о Нижневартовске, иногда навещая там старых друзей. У Алексея Юрьевича четверо детей. Трое уже закончили Московский нефтяной институт и стали продолжателями профессии. Четвертый - Петр, заканчивает школу, но уже бывал на буровой. Его мысли тоже все чаще обращаются к нефтяным профессиям, и, сделав выбор в пользу одной из этих специальностей, он постарается стать достойным продолжателем династии нефтяников Аверьяновых.
- Мы с коллегами, учеными надеемся, что «из искры разразится пламя» и у Самотлора будет второе рождение. Его запасов хватит и на наших внуков, и на правнуков.