Бесман Лариса Григорьевна

Ветеран-нефтяник, участвовала в освоении Самотлорского месторождения.
Работала маркшейдером нефтепромыслового управления «Мегионнефть».

Ее личного архива об истории освоения Самотлорского месторождения хватит на полноценный музей: вырезки из газет той поры, многочисленные старые фотографии: черно-белые и цветные, сюжетные и панорамные. На каждой из них - молодые энтузиасты, покорители Самотлора, те, кто не понаслышке знал большагинскую фразу слабым тайга не по плечу. 

100-процентный музейный экспонат - схематичная карта Ларьякского района, составленная после визита экспедиции в 1932 году, на которой еще и в помине нет Самотлора . к нему только подбирались. Ларисе Григорьевне Бесман эта реликвия досталась как маркшейдеру, прошагавшему с теодолитом знаменитое нефтяное месторождение вдоль и поперек. Она помнит Самотлор таким, каким он навсегда останется в памяти первопроходцев.

Жительница Нижневартовска, ветеран-нефтяник Лариса Григорьевна Бесман (в девичестве Пахомова) живет в столице Самотлора с 1967 года. Сюда она приехала после окончания Новосибирского института геодезии, аэрофотосъёмки и картографии по распределению. Комсомолка, спортсменка - Бесман тогда уже была мастером спорта по гимнастике, - прибыла на Север, чтобы работать маркшейдером. Они здесь были нужны. Говорит, нас, молодых, притягивало неизведанность. Неизведанность тогда собой представляла поселок с населением около трех тысяч человек, грязь непролазную, вместо дорог . лежневки. Зато был аэропорт, попасть из которого в центр Нижневартовска, на пятый участок, где базировалась контора нефтепромыслового управления Мегионнефть , можно было только по воде. Помнит она это время, как сейчас.

- Конечно, я догадывалась, куда отправилась, - вспоминает Лариса Григорьевна, - нам на лекциях в институте рассказывали. Но все же видимо не представляла всей полноты картины, которая предстала передо мной: кругом болота, мошкара, без вездехода марки ГТТ просто никуда не проедешь. На работу меня принимал главный инженер Мегионнефть Георгий Арнапольский. 

Помню, он сказал нам, молодым специалистам, напутственную речь. Вкратце рассказал, что происходит на Самотлоре, и подчеркнул, что мы, как специалисты, нужны, все, что от нас требуется . это профессионализм и старание. А в завершение тепло и по-отечески заметил, что по любому вопросу мы можем обращаться лично к нему. Мы, кстати, потом между собой его так и называли батенька. Он умел глаголом жечь сердца людей. 

Особенно мы любили, когда раз в месяц он проводил Совет молодых специалистов. Мы могли разговаривать обо всем: строить планы, мечтать, обсуждать идеи. Планировали . где будет клуб, а где кафе. Идея установить памятник "Алеша" на развилке дорог, тоже, кстати, на одном из заседаний Совета молодых специалистов родилась. 

Мы с буровиком Геннадием Лёвиным побывали в Болгарии, а когда вернулись, то и предложили вместо кафе, которое планировали на слиянии важных дорог, установить памятник. Кафе - это было первоначальное предложение. Потому что все, кто работал на Самотлоре, когда возвращались с месторождения, первым делом хотели есть! Но в тоже время все понимали: кафе у дороги - это еще и повышение аварийности. Вот тогда решили, что памятник в честь всех мужчин, трудяг, работяг, первопроходцев - это будет правильная идея. Ее мы тогда и выразили в передвижной стенгазете Нижневартовский меридиан. Для первых фотографий в образе, стоя на завале, позировал мой первый муж Михаил Грейссер.

Грейссер работал тогда главным механиком Мегионнефти. Он был харизматичный, талантливый, умный, интересный, с масштабным мышлением , - вспоминает о нем Лариса Григорьевна. Именно за ним тогда, в Сибирь, как жена декабриста, она и приехала на Север. В Нижневартовске они сыграли свадьбу. У них родились двое детей. 

В 1977 году Михаил Грейссер трагически погиб на Русском месторождении в Тазовском районе. Возвращался поздно вечером через Обь и попал в рыбацкую прорубь. Память о нем она сохранила навсегда. Вот и та самая карта ей досталась от него. - Много интересных людей, неординарных личностей приезжали в те годы на всесоюзную стройку, которая была на Самотлоре, - вспоминает Лариса Григорьевна.

- Нефть добывать - нелегкое дело. Нефтедобыча - это трудности. Но именно нефть притягивала и объединяла. А какие все были трудолюбивые! Хотя труд тогда был нелегким. Наш, геодезистов, в том числе. Наша, на первый взгляд, незаметная работа предваряла работу большинства. Перед нами, геодезистами и маркшейдерами, тогда стояла задача по оформлению (составлению, подписанию) актов выбора земельных участков для начала строительства и обустройства, как месторождения, так и города. 

Через меня прошли все акты выбора на весь Самотлор. Мы согласовывали документацию на каждый земельный участок с проектирующими организациями, пожарными, лесничими, охотоведами. Потом акты выбора уходили в Ханты-Мансийск на рассмотрение. Только после выдачи разрешений на строительство открывалось финансирование, разрешение на вынос красных линий, проектирование. Только после нас был зеленый свет для проектировщиков, строителей, геологических изысканий.

- А вот на этой фотографии, - показывает Лариса Бесман пожелтевшее фото, - мы с коллегами выезжаем на съёмку местности - выдавать точку. Белозерный товарный парк. Первые годы мы много работали в поле.

Проехать на месторождение можно было только на ГТТ (болотоход), и уже потом, конечно, знали каждый участок, каждый куст, особенности, например 51-го куста или 68-го. Была и кабинетная работа. Все нужно было вычислить, проверить обоснование, выполнение объема работ. Как забиты сваи, где проходит строительство. 

Мы отвечали за точность и правдивость своих вычислений. Сейчас работу такого уровня, что приходилось делать нам, не выполняют, сейчас все автоматизировано, обработка компьютерная. Но нам тогда работать было интересно. Люди трудились на износ, отдавали своему делу и Самотлору всего себя, без остатка. Вот и Иван Аддасович Бесман (от автора: второй муж Ларисы Григорьевны, с которым они прожили 30 лет), был таким. Он работал заместителем руководителя предприятия (сначала Самотлорнефти , потом Черногорнефти ) по капитальному строительству. Капстроительство - это девять трестов в подчинении, это проекты, комплектация, финансы. 

Он рано утром уезжал на работу, поздно вечером возвращался. В те годы стройка кипела - возводили трубопроводы, подстанции, компрессорные станции. Самотлор тогда гремел! Вся страна рассчитывала на него. Самотлор - это жизнь без бантиков, здесь жизнь, пропахшая потом. Иностранное слово романтика здесь по-русски звучит работа - цитирует автор статьи Даешь Самотлор! на страницах уже пожелтевшей от времени газеты Советский спорт в № от 6 ноября 1971 года. 

Этот номер сохранился в личном архиве Ларисы Григорьевны. Советский спорт, как истинная спортсменка, она выписывала всю жизнь, и в столицу Самотлора, где гремела тогда стройка века, ей тоже доставляли эту газету, хоть и с опозданием.

- Я думаю, это важно и нужно, - рассуждает Бесман, перебирая будущие экспонаты для музея трудовой Славы Самотлора, который создается по инициативе Совета ветеранов и профсоюзной организации АО «Самотлорнефтегаз». Это нужно для наших внуков, для будущих поколений. Хочется, чтобы рассматривая старые фотографии и сравнивая прошлое с настоящим, они нами гордились.

Агентство нефтегазовой информации